Кир прокашлялся. Продолжил:

— Теперь по гридням, боярам и детским. Я с братьями да племянниками шесть сотен гридней выставлю. Полторы сотни моих бояр не менее восемнадцати сотен детских. Но тысяча из них уже на засеках. Сколько-то соберется в конницу охотников из богатых горожан и купцов. Мыслю, не менее двух сот. Все, наверное.

Кир Михайлович сел на место.

— Хорошо, — покивал Юрий. — Теперь, какие силы выставит земля Рязанская. И сколько уже собрано. Говори, Матвей.

Походный воевода Матвей Терентьевич, кряжистый, заросший до глаз черной с проседью бородой, поднялся со скамьи. Густым, раскатистым голосом начал:

— Великий князь с братом своим Романом Коломенским имеют по триста и по двести гридней. Романовы гридни здесь уже, и великокняжьи тут в Стольном граде. Удельные князья Рязанские должны дать шесть сотен гридней. Три сотни бояр выставят тридцать и две сотни детских. Эти еще тысячи четыре оружных, обученных пешцов должны представить. Три сотни комонников еще во владычном полку.

При этих словах Матвей поклонился епископу Фотию. Тот согласно кивнул.

— Охотников из вятших людей с городов Рязанских соберется, мыслю, не менее десяти конных сотен. Городовых пеших полков соберется не менее пяти тыщь. Стража еще городовая. Но этих, наверное, надобно для опаски оставить на месте. Смердов-охотников с окрестных сел из княжьего запаса можно вооружить не менее трех тысяч. Охотников, что могут верхами сражаться, можно на коней из Заокских табунов княжьих посадить. Коней, приученных к конному бою, хватит и на пару тысяч, вот только найдется ли столько комонников? Еще пять тысяч лошадей из княжьих табунов пойдут для перевозки пешцов. Часть бояр с людьми близ засечной черты уже исполчена и поставлена на засеки. Там же силы степной стражи и бегунцы из наших степных селений. Эти оружны хорошо. Но тут, наверно, воевода Ратислав лучше скажет.

Пришла очередь подниматься и говорить Ратьше. Он встал, гмыкнул, прочищая горло. Заговорил:

— Сил степной стражи осталось девять сотен. Как уезжал, воев со степных селений собралось сотен восемь. Это конных. С тысячу из них набралось пешцов. Оружия у них хватает. С бронями плохо. Расставил их на засеках. Вроде, все.

— Сколько сейчас народу стоит на засечной черте? — спросил Великий князь. — На нашей половине. На Пронской сколько князь Кир сказал.

— Не менее трех тыщь пешцов. Это вместе с ратниками из степных сел, — ответил Ратислав. — И две с половиной тысячи конных. Тут и степная стража, и степные, и бояре с детскими из ближних селений. Всадников держу в едином кулаке, на случай прорыва.

— Хорошо, боярин. Правильно все. Ну, чего насчитал?

Это князь Юрий спросил уже у тиуна Митрофана, ведавшего сбором княжеской дани и числом войска, выставляемого удельными князьями и боярами. Митрофан, тучный, краснолицый, с пегой бородой почти до пояса, все это время черкавший что-то пером на вываренной бересте, встал и начал перечислять:

— Княжьих гридней со всех земель две тыщи сто пятьдесят, бояр с детскими шесть тыщь двести, да во владычном полку три сотни, да степной стражи девять сотен, да с селений степных восемь сотен, да со всех городов конных охотников тысяча двести, да сколько-то на княжьих коней посадим. Мыслю, не менее тысячи таких будет. Всего вместе комонников получается двенадцать тыщь и пять с половиной сотен.

Опять гул в палате. Теперь гордо-одобрительный. Никогда не собиралась на Рязани такая конная сила. И, правда — много, подумалось Ратьше, но по сравнению с силой монгольской маловато. Почти семь находников на одного рязанца приходится. Ко всему у нас едва не треть охотников. Хоть с детства к коням приучены, но ездить на коне и биться на нем, да еще в едином строю, это большая разница. Боярские детские тоже разные есть: кого-то бояре учат прилежно, а кого два раза в год на конь с оружием да в бронях сажают для смотра княжеского. Чего-то, конечно, умеют и эти. Совсем неумех тиун княжеский выявит и будет нерадивому боярину солоно. Могут даже надела лишить. Но, все равно, боярские детские — та еще конница. Имел Ратислав возможность в том удостовериться в походах. Во всяком случае, Ратьшины степные стражники превосходили детских намного.

— Пешцов соберем, — тем временем, продолжал читать с бересты Митрофан, — тысяч семнадцать. Может чуть боле. Это тех, кого можно в поле вывести. Городовую стражу надобно на месте оставить. Кого-то еще из смердов оружных для опаски. Пять тыщь пешцов уже на засеках. Три тысячи на Рязанской стороне, две на Пронской. Все на том, — опустил исписанную бересту тиун.

Опять одобрительный гул. Не сила собирается — силища. Почти три десятка тысяч воев. Всего-то вдвое поменее, чем татар. Половцев бивали и гораздо меньшим числом. Может, и вправду отобьемся, забрезжила у Ртьши надежда. Из-за засек, может и получится… Татары пробились, правда, через Булгарскую засечную черту, но там они били всем войском. Всеми стапятьюдесятью тысячами. Здесь же их вдвое меньше. Да и русичи не булгары! А еще и Владимирцы с подмогой подойдут, да еще, может, Черниговцы! Пожалуй, впервые за два последних месяца полегчала ноша, которую, казалось кто-то взвалил Ратиславу на плечи. Радостью наполнилась грудь. Захотелось вскочить, забыть вежество боярское, свистнуть в восторге в два пальца, как мальчишке. Но, сдержался. А многие из молодых княжат не удержались: повскакивали, закричали восторженно, засвистел даже кто-то.

Опять поднялся со стола Юрий Ингоревич. На бескровных губах его играла слабая улыбка, но в глазах застыла тревога за сына, которого должно было отправлять в самое логово зверя. Глядя на вставшего князя, собрание понемногу затихло. Тот достал из-за пазухи свиток пергамента, поднял его над головой, произнес, возвысив голос:

— Сказывал уже, прислал Великий князь Владимирский грамоту. Обещает помощь прислать. Но исполчить воев надобно. Да еще много воев князь у Новуграда Нижнего держит — грозят оттуда татары. Ну да тамошнюю силу он трогать не будет: вдруг ударят, а войска во Владимире и без того хватает. Обещает князь прислать не менее пятнадцати тысяч комонников в помощь. Пойдут они по Москве-реке через Коломну. Через неделю-другую тронутся.

Князь Юрий помолчал. Погладил бороду. Снова заговорил:

— Черниговцы пока ничего не пообещали. Татар, что у их южных границ кружат, боятся. Пошлем к ним Коловрата, раз сам напросился. Пусть расскажет им про то, куда хотят ударить основные силы татарские. Может, все же, помогут чем. Так что сейчас главное для нас — время тянуть